Б. СИМКИН. Сандал

В Индии говорят: «Щепотка сандала лучше телеги дров». И продают сандаловую древесину не кубометрами, не штабелями, а только на вес, как большую ценность. Не всякому по карману сандаловый веер, шкатулка и даже горсточка порошка из сандала для домашней курильницы. «Что может поделать продавец сушеной рыбы с ценами на сандал?» — грустно вопрошает пословица сингалов, основного населения Шри Ланки.

Во все времена, у всех народов ценилась древесина сандала. И тянулись караваны через пустыни Персии и Аравии, доставляя ее вместе с шелками и пряностями во дворцы египетских фараонов и римских императоров. Шли годы, рушились царства и империи, а спрос на сандал не падал. Не уменьшался и вывоз его — разве что менялись пути и способы доставки: на смену верблюжьим горбам приходили товарные вагоны и трюмы кораблей. А сандалу, как и многим другим «колониальным товарам», легче от этого не становилось: сандаловые рощи безжалостно вырубались, превращаясь на рынках метрополий в золото.

В начале XIX в. экипаж американской шхуны, потерпевшей крушение около одного из островов архипелага Фиджи, обнаружил на нем заросли сандаловых деревьев. Сюда сразу же устремились любители легкой наживы. Выменивая у местных жителей сандал на дешевые побрякушки, они продавали его в Китае и получали барыш сам-четыреста! И уже к 1813 г. на Фиджи не осталось ни одного сандалового дерева. Подобных историй не счесть...

Любовь к сандалу объясняется не только твердостью древесины (она даже прожорливым термитам не по зубам), не только ее изяществом. Удивителен ее запах — тонкий и нежный, очень живучий и стойкий. Свежая древесина пахнет почти неуловимо, но чем суше становится, тем сильнее источает аромат. Годами благоухает щепотка сандалового порошка, невольно рождая мысль о бессмертии дерева. А отсюда уж недалеко и до его обожествления. С древнейших времен в Индии и Китае сандал — постоянный спутник религиозных обрядов. Благовонным дымом сандала наполнены буддийские храмы, как православные церкви — запахом ладана. Сандаловое дерево, или белый сандал (Santalum album), получило свое название от санскритского слова «чандан», что означает «блестящий». Это слово после долгих странствований через арабский, греческий и латинский языки пришло к нам в двух вариантах: традиционном — «сандал» и более близком к научному названию растения — «сантал».

В художественной литературе чаще встречается написание с «д»; и поскольку его не исключает даже такой строгий авторитет, как БСЭ, будем пользоваться им и мы.

Вечнозеленое сандаловое дерево растет в Индонезии, Индии, странах Юго-Восточной Азии. Это чаще всего небольшое дерево до 10 м высотой и до 2 м в обхвате, с продолговатыми листьями и мелкими коричневато-красными цветочками. Цветет оно почти круглый год.

И сандал, и его ближайшие родичи — полупаразиты. Имея зеленые листочки, они, как и все их собратья по растительному миру, синтезируют органическое вещество обычным способом. Но кроме того, они обзаводятся еще и корневыми присосками — гаусториями, которые под землей исподтишка впиваются в корни растений-соседей (а бывает, бесцеремонно захватывают даже их ветви) и высасывают из них воду и минеральные вещества. Благодаря этому дерево может существовать отчасти за чужой счет. Иногда из-за такого постоянного тунеядства зеленые листочки дерева почти вырождаются и превращаются в небольшие чешуйки. Тогда фотосинтезом приходится заниматься и стебелькам, и веточкам.

Сандал можно было бы еще понять, если бы он иначе жить не мог. Но ведь он преспокойно может питаться и самостоятельно. А лишенные питания соседи гибнут. Вот какое несоответствие между вредоносным характером и драгоценным содержимым!

Но как раз ради этого содержимого все прощается сандалу. В ядре его древесины и корней — до 6% эфирного масла. Прозрачное, густое, светло-желтого цвета, с запахом розы и пряно-горьковатым вкусом, оно и определяет основную ценность дерева.

Один из крупнейших производителей сандалового масла — Франция. Правда, собственных сандаловых рощ она не имеет, но эфиромасличная промышленность страны — законодательницы мод всегда задавала тон и в парфюмерно-косметическом деле. А сандаловое масло — одно из немногих ароматических средств, не устаревших до наших дней. Оно входит в состав почти всех парфюмерных изделий Востока и самых дорогих западных духов. Между прочим, измельченная в порошок древесина сандала тоже служит модницам — в виде ароматной пудры.

Другой крупный экспортер масла — Индия. Здесь, особенно на юго-западе страны, в штате Майсур, находятся большие культурные насаждения сандалового дерева. А. Куприн в «Суламифи» писал, что для дворцов Соломона привозили сандаловое дерево из «страны Офир», а эта библейская земля предположительно и есть юго-запад Индии. Вырубка живых сандаловых деревьев тут сейчас запрещается — их срубают только после того, как они засохнут. От ствола отделяют кору и мягкие части древесины, оставляя самое твердое ядро — это и есть сырье для парфюмерии. Ядро измельчают и извлекают из него масло.

Эфирное масло сандала на 98% состоит из терпенового спирта санталола С₁₅Н₂₃ОН. Найден в сандаловом масле и сантален — трициклический сесквитерпен, соединение, весьма редко встречающееся в растительном мире.

Кроме парфюмерно-косметической славы, имеет сандал и многовековой лечебный авторитет. Тибетская медицина признает за ним способность излечивать «жар» и исцелять «болезни крови». В нашем понимании это означает: успокаивать воспалительные процессы и приводить в норму отклонения в деятельности кроветворной и сосудистой систем. Как показали исследования, санталол действительно обладает мягким антисептическим эффектом. В прошлом сандаловое масло в желатиновых капсулах — «санталовые перлы» — широко применялось для лечения воспалительных процессов мочеполовой системы различного происхождения и считалось лучшим из бальзамических средств, поскольку обладает наименьшим раздражающим действием. С появлением же антибиотиков и сульфамидных препаратов область применения сандалового масла сократилась и теперь ограничивается почти исключительно парфюмерией и косметикой. Впрочем, и в этой области во многих странах с увеличением масштабов парфюмерного производства дорогое сандаловое масло стараются заменить местным сырьем. В нашей стране весьма достойным заменителем сандалового масла стало эфирное масло, добываемое из корневищ аира (подробнее об этом растении см. «Химию и жизнь», 1970, № 10).

У белого сандала есть несколько родственников, тоже с душистой древесиной, — это сандаловое дерево Куннингама из Новой Зеландии и сандаловое южнокаледонское — из Австралии.

Но ими не исчерпывается перечень деревьев, носящих имя сандала. Это название стало как бы собирательным для многих «ароматных» и «красящих» деревьев. В ботанике такое бывает.

Фиалками пахнет свежая древесина кампешевого дерева, живущего в Центральной Америке. Сначала ярко-красная, она потом синеет и в конце концов приобретает фиолетово-черный оттенок. Такой расцветкой древесина обязана красителю гематоксилину. Его используют в гистологических исследованиях для окрашивания клеточных ядер, а экстракт дерева — кампеш — в кожевенной и текстильной промышленности как дубитель и краситель. Кампешевое дерево называют еще синим или черным сандалом.

К тому же семейству, что и кампешевое, относится и фернамбуковое, или бразильское дерево, растущее в Бразилии. У него очень твердая древесина красивой текстуры. Ядро ее — желто­красное, со временем приобретающее темно-красный цвет. Это и есть .знаменитое красное дерево, идущее на самую дорогую мебель и паркеты. Получают из него и красный краситель — бразилин. Фернамбуковое дерево называют красным сандалом.

Такое же имя носит и бафия — африканское дерево из семейства бобовых. Древесина у него тоже темно­красного цвета и очень ароматна. Идет она для получения красного и коричневого красителя.

Называют сандалом и один из видов крушины, растущий у нас в Сибири. Его издавна использовали для выработки стойкого красителя, что, кстати, характерно для многих представителей крушиновых.

Сандаловые красители были повсеместно известны в русском быту. Ими чаще все­го красили «пасхальные яички», которые по старому обычаю дарили друг другу на первый весенний праздник. И деревенского красильщика называли — сандальщик. Даже и сейчас слово «сандалить» употребляют в значении «окрашивать в красный цвет». Сандаловые красители стали довольно редки, но выражения «насандалиться», «насандалить нос» (довести его до сизо-красного оттенка крепкими «красителями») все-таки продолжают жить. Если бы только в словарях...

Б. СИМКИН